Останься Останкино
23.05.2014
Мария Ватутина,
член Союза писателей Москвы,
выпускающий редактор журнала «ПРАВОсоветник»
«Подмосковные деревни также пусты и печальны: роговая музыка не гремит в рощах Свиблова и Останкина; плошки и цветные фонари не освещают английских дорожек, ныне заросших травою,
а бывало, уставленных миртовыми и померанцевыми деревьями.
Пыльные кулисы домашнего театра тлеют в зале, оставленной после последнего представления французской комедии. Во флигеле живет немец управитель и хлопочет о проволочном заводе...»
А. С. Пушкин, 1833 год
В середине XVI столетия Иван Грозный решил сконцентрировать вокруг Москвы служилых людей и начал раздавать им земли. Так впервые возникли имена «немчины Орна» и Алексея Сатина, которые стали осваивать землю будущего Останкина.
Борис Годунов подсказал царю Федору Иоановичу вознаградить этими землями дьяка Василия Яковлевича Щелкалова. Борису Годунову нужна была поддержка этого влиятельного придворного и его брата.
Щелкаловы хозяйствовали на останкинской земле умело, поставили боярский двор, вырыли знаменитый останкинский пруд, поселили в усадьбу обслугу. Однако же во время шведско-польской интервенции постройки сгорели. Вот в таком виде усадьба перешла к роду Черкасских.
Черкасские — близкие родственники царствующего дома. Род богатый и знатный. Вновь отстраивается боярский двор, ставится деревянная церковь, тридцать дворов. Позже ставят уже каменную церковь. Крепостным Михаила Яковлевича Черкасского оказался каменных дел мастер редкого таланта и умения Павел Потехин. Его рука чувствуется в облике и останкинского храма. Был он построен из красного кирпича с белой отделкой, очень замысловатый по оформлению. Позже храм переделывался, но внешне мало изменился.
В 1743 году Останкино в составе приданого княжны Варвары Алексеевны Черкасской переходит, и теперь уже вплоть до Октябрьской революции, в род Шереметевых.
Мы писали об этом выгодном браке в № 1—2 нашего журнала.
Петр Борисович Шереметев уделяет внимание не только Кусково, но усадьбе Останкино. Дело в том, что Останкино располагалось на пути царского шествия из Москвы в Сергиев-Посад, т. е. в Лавру. Поскольку в Лавру положено было именно ходить, а не ездить, царский «караван» вынужден был останавливаться на отдых, для чего и ставились путевые дворцы. В основном все это делалось во времена царствования Алексея Михайловича. Супруга Михаила Яковлевича Черкасского была троюродной
сестрой царя, поэтому и усадьбу Черкасские украшали особо, понимая, что царские визиты вполне вероятны.
Петр Борисович Шереметев же больше придавал усадьбе характер «увеселительного дома». Конечно, в усадьбе был выстроен театр, ведь Шереметевская труппа славилась на обе столицы. Накануне его смерти «Описание историческое и топографическое городов Московской губернии с их уездами...» указывает: «Останьково отстоит от города в трех верстах, принадлежит Петру Борисовичу графу
Шереметеву; в оном великолепный увеселительный дом и регулярный сад с прудами». В то же время и основное здание усадьбы было перестроено, а парк пополнился оранжереями.
Николай Шереметев, как мы уже писали, получил европейское образование, много путешествовал, увлекался философией, музыкой и театром. Полюбив собственную крепостную актрису, Николай удалился в Останкино, где пара обустроила жизнь в соответствии с вкусами и характером Прасковьи Ивановны.
В Останкино не было барочной яркости Кусково, Останкино в его простоте и строгости больше тяготело к классицизму.
Строительство происходило по проекту придворного архитектора Ф. Кампорези, а руководит строительством Алексей Миронов, крепостной архитектор, затем Павел Аргунов. Центральную часть дворца, несколько раз перестаивая, отводят под театр, по разным сторонам которого располагаются Итальянский и Египетский павильоны. Мастера работают с четырех часов утра до десяти вечера. В морозы в залах ставятся «чугуны с жаром».
Николай неоднократно принимает в Останкино Павла I, с которым был дружен. По словам современника, «…граф приготовил ему однажды следующий сюрприз: когда государь проезжал густую рощу, которая заслоняла вид на Останкино, то вдруг, как бы по мановению волшебного жезла, деревья упали, открыв красивую панораму всего Останкина.
В ожидании государя сделана была от начала рощи до самого Останкина просека, у каждого подпиленного дерева стоял человек и по данному сигналу сваливал деревья. Император был очень удивлен, любовался декорацией и благодарил хозяев за доставленное ему удовольствие».
Именно в Останкине состоялось торжество по случаю вступления Павла I на престол. Кстати, приезды Павла косвенным образом поддерживали статус Шереметева в обществе, несмотря на то, что он мог был быть подвергнутым жестокому осуждению за свой выбор в спутницы жизни женщины самого низкого происхождения. Впрочем, Прасковья Ковалева-Жемчугова не была простой крестьянкой.
Воспитывалась она в графском доме, была хорошо образована, воспитана, не говоря уже о ее собственных талантах и музыкальном образовании. Именно Останкинский театр стал для Прасковьи Ивановны основной сценой.
В Останкино был также устроен прием для короля польского Станислава Понятовского, ему был устроен грандиозный прием с торжественным обедом и театральной постановкой. Король был ошеломлен. Одно только ожерелье на шее исполнительницы главной роли стоило более 100 000 руб. Великолепие декораций, изысканные блюда из дичи, изобретенные поваром прусского короля, хрустальные вазы, серебро и золото приборов и дорога в Москву, освещенная горевшими смоляными бочками!
После своей коронации Останкино посетил Александр I. Звучал полонез Козловского на слова Державина «Гром победы раздавайся», салютовали пушки, а после обеда гости были приглашены в темную комнату, выходящую окнами на двор, в окнах запестрел гигантский фейерверк, который был виден на окраине тогдашней Москвы.
Граф Сивере писал: «Ни один немецкий владетель, едва ли кто-либо из курфюрстов, имеют что-либо подобное по отношению к устройству. Все блестит золотом, мрамором, статуями, вазами... Большой прекрасный театр. Труппа, актеры, танцовщики, капелла — все принадлежность хозяина». А англичанин Паже, присутствовавший при приеме Павла I, вторит: «По фантастичности своей он напоминал одну из арабских ночей. В отношении блеска и великолепия он превзошел все, что только может дать самое богатое воображение человека или что только могла нарисовать самая смелая фантазия художника».
Но в обычной будничной жизни Шереметев и Прасковья Ивановна живут скромно и тихо. Они венчаются в церкви, которая стоит в Москве в начале Нового Арбата.
О браке объявлено лишь после рождения первенца.
Опекуны наследника — шестилетнего Дмитрия Николаевича — распродали движимое имущество, но не ради поддержания имений, а ради расхищения. Впрочем, им помогли и наполеоновские части, стоявшие в Останкино в 1812 году.
После смерти Дмитрия Николаевича наследство его было поделено между вдовой и двумя сыновьями. Возродить былую славу отцовских усадеб уже не представлялось возможным.
Сегодня ансамбль усадьбы складывается из сохранившейся наиболее ранней по времени церкви Нерукотворного Спаса (1737—1739 гг., с колокольней 1792 года), дворца, строительство которого осуществляли по проекту Ш. де Велльи крепостные архитекторы Ф. С. Аргунов, М. Ф. Миронов, Г. Е. Дикушин при участии известного московского зодчего К. И. Бланка (1769—1775 гг.), и пяти садовых павильонов. Итальянский домик был выстроен в 1754—1755 гг. архитекторами Ю. И. Кологривовым и Ф. С. Аргуновым. Оранжерея (1763—1764 гг.), приписываемая Ф. С. Аргунову, первый по времени строительства Голландский домик (1749—1751 гг.) и Эрмитаж (1765—1767 гг.), построенный, по-видимому, с участием К. И. Бланка. Оперный театр не сохранился
член Союза писателей Москвы,
выпускающий редактор журнала «ПРАВОсоветник»
«Подмосковные деревни также пусты и печальны: роговая музыка не гремит в рощах Свиблова и Останкина; плошки и цветные фонари не освещают английских дорожек, ныне заросших травою,
а бывало, уставленных миртовыми и померанцевыми деревьями.
Пыльные кулисы домашнего театра тлеют в зале, оставленной после последнего представления французской комедии. Во флигеле живет немец управитель и хлопочет о проволочном заводе...»
А. С. Пушкин, 1833 год
В середине XVI столетия Иван Грозный решил сконцентрировать вокруг Москвы служилых людей и начал раздавать им земли. Так впервые возникли имена «немчины Орна» и Алексея Сатина, которые стали осваивать землю будущего Останкина.
Борис Годунов подсказал царю Федору Иоановичу вознаградить этими землями дьяка Василия Яковлевича Щелкалова. Борису Годунову нужна была поддержка этого влиятельного придворного и его брата.
Щелкаловы хозяйствовали на останкинской земле умело, поставили боярский двор, вырыли знаменитый останкинский пруд, поселили в усадьбу обслугу. Однако же во время шведско-польской интервенции постройки сгорели. Вот в таком виде усадьба перешла к роду Черкасских.
Черкасские — близкие родственники царствующего дома. Род богатый и знатный. Вновь отстраивается боярский двор, ставится деревянная церковь, тридцать дворов. Позже ставят уже каменную церковь. Крепостным Михаила Яковлевича Черкасского оказался каменных дел мастер редкого таланта и умения Павел Потехин. Его рука чувствуется в облике и останкинского храма. Был он построен из красного кирпича с белой отделкой, очень замысловатый по оформлению. Позже храм переделывался, но внешне мало изменился.
В 1743 году Останкино в составе приданого княжны Варвары Алексеевны Черкасской переходит, и теперь уже вплоть до Октябрьской революции, в род Шереметевых.
Мы писали об этом выгодном браке в № 1—2 нашего журнала.
Петр Борисович Шереметев уделяет внимание не только Кусково, но усадьбе Останкино. Дело в том, что Останкино располагалось на пути царского шествия из Москвы в Сергиев-Посад, т. е. в Лавру. Поскольку в Лавру положено было именно ходить, а не ездить, царский «караван» вынужден был останавливаться на отдых, для чего и ставились путевые дворцы. В основном все это делалось во времена царствования Алексея Михайловича. Супруга Михаила Яковлевича Черкасского была троюродной
сестрой царя, поэтому и усадьбу Черкасские украшали особо, понимая, что царские визиты вполне вероятны.
Петр Борисович Шереметев же больше придавал усадьбе характер «увеселительного дома». Конечно, в усадьбе был выстроен театр, ведь Шереметевская труппа славилась на обе столицы. Накануне его смерти «Описание историческое и топографическое городов Московской губернии с их уездами...» указывает: «Останьково отстоит от города в трех верстах, принадлежит Петру Борисовичу графу
Шереметеву; в оном великолепный увеселительный дом и регулярный сад с прудами». В то же время и основное здание усадьбы было перестроено, а парк пополнился оранжереями.
Николай Шереметев, как мы уже писали, получил европейское образование, много путешествовал, увлекался философией, музыкой и театром. Полюбив собственную крепостную актрису, Николай удалился в Останкино, где пара обустроила жизнь в соответствии с вкусами и характером Прасковьи Ивановны.
В Останкино не было барочной яркости Кусково, Останкино в его простоте и строгости больше тяготело к классицизму.
Строительство происходило по проекту придворного архитектора Ф. Кампорези, а руководит строительством Алексей Миронов, крепостной архитектор, затем Павел Аргунов. Центральную часть дворца, несколько раз перестаивая, отводят под театр, по разным сторонам которого располагаются Итальянский и Египетский павильоны. Мастера работают с четырех часов утра до десяти вечера. В морозы в залах ставятся «чугуны с жаром».
Николай неоднократно принимает в Останкино Павла I, с которым был дружен. По словам современника, «…граф приготовил ему однажды следующий сюрприз: когда государь проезжал густую рощу, которая заслоняла вид на Останкино, то вдруг, как бы по мановению волшебного жезла, деревья упали, открыв красивую панораму всего Останкина.
В ожидании государя сделана была от начала рощи до самого Останкина просека, у каждого подпиленного дерева стоял человек и по данному сигналу сваливал деревья. Император был очень удивлен, любовался декорацией и благодарил хозяев за доставленное ему удовольствие».
Именно в Останкине состоялось торжество по случаю вступления Павла I на престол. Кстати, приезды Павла косвенным образом поддерживали статус Шереметева в обществе, несмотря на то, что он мог был быть подвергнутым жестокому осуждению за свой выбор в спутницы жизни женщины самого низкого происхождения. Впрочем, Прасковья Ковалева-Жемчугова не была простой крестьянкой.
Воспитывалась она в графском доме, была хорошо образована, воспитана, не говоря уже о ее собственных талантах и музыкальном образовании. Именно Останкинский театр стал для Прасковьи Ивановны основной сценой.
В Останкино был также устроен прием для короля польского Станислава Понятовского, ему был устроен грандиозный прием с торжественным обедом и театральной постановкой. Король был ошеломлен. Одно только ожерелье на шее исполнительницы главной роли стоило более 100 000 руб. Великолепие декораций, изысканные блюда из дичи, изобретенные поваром прусского короля, хрустальные вазы, серебро и золото приборов и дорога в Москву, освещенная горевшими смоляными бочками!
После своей коронации Останкино посетил Александр I. Звучал полонез Козловского на слова Державина «Гром победы раздавайся», салютовали пушки, а после обеда гости были приглашены в темную комнату, выходящую окнами на двор, в окнах запестрел гигантский фейерверк, который был виден на окраине тогдашней Москвы.
Граф Сивере писал: «Ни один немецкий владетель, едва ли кто-либо из курфюрстов, имеют что-либо подобное по отношению к устройству. Все блестит золотом, мрамором, статуями, вазами... Большой прекрасный театр. Труппа, актеры, танцовщики, капелла — все принадлежность хозяина». А англичанин Паже, присутствовавший при приеме Павла I, вторит: «По фантастичности своей он напоминал одну из арабских ночей. В отношении блеска и великолепия он превзошел все, что только может дать самое богатое воображение человека или что только могла нарисовать самая смелая фантазия художника».
Но в обычной будничной жизни Шереметев и Прасковья Ивановна живут скромно и тихо. Они венчаются в церкви, которая стоит в Москве в начале Нового Арбата.
О браке объявлено лишь после рождения первенца.
Опекуны наследника — шестилетнего Дмитрия Николаевича — распродали движимое имущество, но не ради поддержания имений, а ради расхищения. Впрочем, им помогли и наполеоновские части, стоявшие в Останкино в 1812 году.
После смерти Дмитрия Николаевича наследство его было поделено между вдовой и двумя сыновьями. Возродить былую славу отцовских усадеб уже не представлялось возможным.
Сегодня ансамбль усадьбы складывается из сохранившейся наиболее ранней по времени церкви Нерукотворного Спаса (1737—1739 гг., с колокольней 1792 года), дворца, строительство которого осуществляли по проекту Ш. де Велльи крепостные архитекторы Ф. С. Аргунов, М. Ф. Миронов, Г. Е. Дикушин при участии известного московского зодчего К. И. Бланка (1769—1775 гг.), и пяти садовых павильонов. Итальянский домик был выстроен в 1754—1755 гг. архитекторами Ю. И. Кологривовым и Ф. С. Аргуновым. Оранжерея (1763—1764 гг.), приписываемая Ф. С. Аргунову, первый по времени строительства Голландский домик (1749—1751 гг.) и Эрмитаж (1765—1767 гг.), построенный, по-видимому, с участием К. И. Бланка. Оперный театр не сохранился